Еврей-священник

Евгений Агранович

Еврей-священник, слышали такое?
Нет, не раввин, а настоящий поп,
Алабинский викарий под Москвою –
Глаза Христа, бородка, узкий лоб.

Под бархатной скуфейкой, в чёрной рясе
Еврея можно видеть каждый день.
Апостольски он шествует по грязи
Всех четырёх окрестных деревень.

Работы много и встаёт он рано,
Едва споют в колхозе петухи.
Венчает, крестит он и прихожанам
Со вздохом отпускает их грехи.

Слегка картавя, служит жид обедню,
Держа кадило слабою рукой,
Усопших провожая в путь последний,
На кладбище поет за упокой.

Он кончил институт в пятидесятом,
Диплом отгрохал выше всех похвал.
Тогда нашлась работа всем ребятам –
Лишь он один пороги обивал.

Он был еврей – мишень для шуток грубых,
Ходивших в те нелёгкие года.
Считался инвалидом пятой группы,
Писал в графе национальность – “Да”.

Столетний дед, находка для музея,
Пергаментный и ветхий, как Талмуд,
Сказал: “Смотри на этого еврея:
Нигде его на службу не берут!”

Еврей? Скажи, где синагога,
Свинину жрущий и насквозь трефной,
Не знающий ни языка, ни Бога,
Да при царе ты был бы первый “гой”.

А что? Креститься мог бы я, к примеру
И полноценным стал бы вновь.
Ведь царь преследовал за веру,
А здесь биологически, за кровь.

И вот с десятым по счету отказом,
Из министерских вылетев дверей,
Священной благости исполнен сразу
В святой Загорск отправился еврей.

Крещённый быстро, без бюрократизма,
Он был очищен от мирских обид.
Евреем он остался для министра,
Но русским счёл его митрополит.

Студенту, закалённому зубриле,
Премудрость семинарская – пустяк.
Святым отцам на радость, без усилий,
Он по два курса в год глотал шутя.

Опять диплом, опять распределенье,
Но зря еврея оторопь берёт.
На этот раз без всяких ущемлений
Он самый лучший получил приход.

В большой церковной кружке денег много –
Реб-батюшка! Блаженствуй и жирей!
Но, чёрт возьми, опять не слава Богу!
Ведь по-людски не может жить еврей.

Ну пил бы водку, жрал бы кур и уток,
Возвёл бы дачу и купил бы “ЗИЛ”?!
Но нет, святой районный, кроме шуток
Он пастырем себя вообразил.

И вот стоит он, тощ и бескорыстен,
И громом льётся из худой груди
На прихожан поток избитых истин,
Таких, как “не убий”, “не укради”.

Мы пальцами показывать не будем,
Но многие ли помнят в наши дни:
Кто проповедь прочесть желает людям,
Тот жрать не должен лучше, чем они!

Еврей читает проповедь с амвона,
Из душ заблудших выметая сор…
Падение преступности в районе
Себе в заслугу ставит прокурор.

1962